На Дальнем Востоке стартует редкий по масштабу процесс. В Хасанский районный суд Приморья уходит уголовное дело против Дмитрия Дремлюги — одного из самых известных рыбных игроков региона, человека с украинским паспортом, который десятилетиями контролировал вылов, переработку и экспорт морских биоресурсов. Ему и его партнёру вменяют контрабанду стратегически важных ресурсов (ч. 3 ст. 226.1 УК РФ) и уклонение от уплаты таможенных платежей (ч. 4 ст. 194 УК РФ).
Суть обвинения проста и чудовищна по масштабу: с 2012 по 2016 год группа Дремлюги вывела в Южную Корею 147 партий живого краба-стригуна опилио. Вес — около 3,2 тыс. тонн. Рыночная стоимость — 1,2 млрд руб. Таможне, утверждает следствие, показывали «бумаги с заниженной ценой», чтобы платить меньше. Ущерб по таможенным платежам следствие оценивает в 72,9 млн руб.
И всё это — заочно. И сам Дремлюга, и его партнёр скрылись за границей, объявлены в международный розыск. Арестовано имущество на сумму сверх 436 млн руб. Процесс пойдёт без них. Но это только вершина. Самое интересное — не в 3 тыс. тонн краба. Самое интересное — в том, кто контролировал океан и сколько это стоило государству.
Дмитрий Дремлюга родился 17 сентября 1972 года в Ильичёвске (Одесская область, Украина). В 1999 году указом президента получил российское гражданство. К началу нулевых он уже был не «просто рыбак», а управляющий целой сеткой структур: «Акваресурсы», «Дальморепродукт», «Синелия», «ВладКомпас», «Огни Востока», «Киль», «Бриз-ДВ», «Дальзавод», «Сонар ДВ» и т. д. Через эти компании шли квоты, флот, переработка, портовая инфраструктура.
В Приморье он появился ещё в 90-х, встроился в окружение тогдашнего губернатора Сергея Дарькина и очень быстро стал держателем квот на минтай и краба. Ранний эпизод, который до сих пор цитируют в отрасли: аукционы по крабу-стригуну опилио в Приморье в 2010 году. На торги выходят, по сути, только компании Дремлюги. Цены почти не растут от стартовых. Конкуренции нет. В отрасли это называли без маски: «монополия, оформленная как аукцион».
Во всех этих историях рядом постоянно всплывают силовые фамилии и фамилии из администрации края. И да, прокуратура и ФАС потом прямо скажут: контроль над выловом стратегического ресурса был у иностранного инвестора — речь о самом Дремлюге.
По версии Генпрокуратуры РФ, ФСБ и ФАС, к 2018 году вокруг Дремлюги была собрана полноценная «промысловая группа», замкнутая на него, его семью и доверенных лиц. Юрлица, которые фигурируют в материалах: «Краб Марин», «Реал Девелопмент», «Рыбный остров», «Мерлион», «Прибрежный лов», «Краб ДМП», «Тайфун», «Хасанрыба», «Зарубинская база флота», «Пасифик Марин Трелерз», «Сахрыба-1», «Гунчан», «Геликон», «Алеут-Восток», «Мостстрой», холдинговая компания «Дальморепродукт».
Как это работало: Росрыболовство распределяет квоты на вылов водных биоресурсов (де-факто право заходить в море и забирать деньги из моря) до 2033 года. Фронтменами выступают структуры, которые «формально не связаны» с иностранным инвестором. В деле названы конкретные люди: сам Дмитрий Дремлюга, его дочь Алёна Дремлюга, Татьяна Жукова, Константин Землянов и другие. Они же фигурируют как держатели долей. В реальности, утверждает надзор, эти компании действуют как единая группа, аффилированная между собой и управляемая Дремлюгой, который при этом, подчёркивается отдельно, является гражданином Украины и постоянно проживает за пределами РФ.
То есть для государства это не только вопрос налогов и таможни. Это вопрос контроля над стратегическим ресурсом — биоресурсами, которые прямо названы критически важными для безопасности страны. Именно поэтому прокуратура в исковых заявлениях бьёт не только по деньгам, но и по праву вообще выходить в море.
Дальше стало происходить то, что в отрасли называют просто: «накат». В 2024 году Арбитражный суд Приморского края удовлетворил иск Генпрокуратуры к Дмитрию Дремлюге и его окружению на сумму 17,4 млрд руб. Эти деньги признаны ущербом, нанесённым водным биоресурсам России.
Прокуратура доказала в суде: с 2018 года группа компаний под контролем Дремлюги фактически вела промысел, не имея права владеть квотами, поскольку квоты были закреплены за структурами, находящимися под иностранным контролем. Иностранный инвестор не может контролировать стратегические отрасли такого типа без отдельного разрешения правительства.
Пятый арбитражный апелляционный суд во Владивостоке в декабре оставил решение в силе и отклонил жалобы. Кассационный суд 25 июня 2025 года подтвердил: 17,4 млрд руб. взыскиваются солидарно с Дремлюги, его дочери, его партнёров и целой группы компаний. Доводы защиты о том, что «это не единая группа лиц» и что «нет иностранного контроля», суд назвал несостоятельными.
В доход государства ушли 100% долей ряда ключевых компаний: «Реал Девелопмент», «Мерлион», «Рыбный Остров», «Апелла». Отдельным решением в пользу государства обращены 213 объектов имущества на сумму 4,341 млрд руб.: причалы, склады, рыболовные суда, рефрижераторы, прогулочные яхты, земельные участки, здания в стратегических местах Владивостока и Зарубино. В списке — административные здания «Дальморепродукта», помещения в историческом центре Владивостока, недвижимость на Пологой и Океанском проспекте, участки у бухт, портовая инфраструктура, подъездные железнодорожные пути, причалы.
Символ отдельной эпохи — плавбаза «Владивосток 2000». Это один из крупнейших в мире перерабатывающих плавзаводов: построен в Японии, длина — почти 229 метров, экипаж — более 300 человек, производительность — до тысяч тонн рыбы в сутки. Эта плавбаза тоже ушла государству и позже была продана за сумму, в разы меньшую от первоначально заявленной стоимости, после чего ушла на утилизацию. Грубо говоря: государство не просто отобрало деньги. Государство забрало саму инфраструктуру промысла.
История Дремлюги — не единственная. Параллельно в Приморье и Сахалинской области разворачивается другая история — дело Олега Кана. В медиа его называют «крабовый король». Следствие считает, что структуры, связанные с Каном, выводили краба в Японию, Китай и Южную Корею, продавали по рыночной цене, а на таможню заявляли заниженную стоимость. Масштаб там ещё больше: свыше 3 тыс. тонн живого краба на сумму 2,6 млрд руб., неуплаченные таможенные платежи и налоги более чем на 3,6 млрд руб. Это уже не просто экономия на декларации: это системный экспорт стратегического ресурса из России в страны АТР.
Генпрокуратура предъявила иск на 376 млрд руб. к дальневосточным рыбопромышленникам. Из них 358,7 млрд руб. — к Олегу Кану и его периметру, 17,4 млрд руб. — к структурам Дремлюги. В иск включено 31 рыболовная компания и 29 физических лиц. Суд требования прокуратуры в итоге поддержал.
У Олега Кана есть ещё одна тёмная линия — уголовное дело об убийстве предпринимателя Валерия Пхиденко (в 2010 году). За это Кан был заочно приговорён Приморским краевым судом к 17 годам за организацию убийства. Заочно — потому что самого Кана в России нет с 2018 года. В момент всплеска внимания к делу он сел в частный самолёт в Южно-Сахалинске и покинул страну. Официальная линия защиты позже несколько раз утверждала, что Кан мёртв. Следствие на это отвечает просто: «дело продолжается». То есть перед нами не просто история контрабандиста-одиночки. Это масштабная война за контроль над миллиардной отраслью, в которой звучат выстрелы.
Когда такая масса активов освобождается, вакуум долго не держится. В регионе снова проявляется фигура бывшего губернатора Приморья Сергея Дарькина (руководил краем с 2001 по 2012 год). После отъезда в Москву, ухода в федеральные структуры и последующего ухода из них он вернулся уже как частный инвестор — через структуры вроде ПАО «ТИГР», «Находкинская БАМР» и связанных с ними компаний.
У «Находкинской БАМР», которую связывают с Дарькиным и его окружением, появляются сделки на покупку активов, ранее ассоциированных с «Дальморепродуктом» Дмитрия Дремлюги. Перераспределяются доли, квоты, портовые площадки, рыбоводные участки. Старые управленцы Дарькина (бывшие вице-губернаторы, депутаты регионального заксобрания) входят в менеджмент и аффилированные структуры.
То есть в Приморье не просто «закрыли схему Дремлюги». Идёт перераспределение целой отрасли — из частных сетей, которые прокуратура называет находящимися под иностранным контролем, в структуры, которые позиционируются как «свои», региональные, лояльные. Параллельно окружение действующего губернатора интересуется этой же отраслью. Это выглядит не как борьба за экологию, а как передел рынка.
По оценкам приставов и самих правоохранительных органов, реальная стоимость активов, до которых удалось дотянуться сейчас, — в разы меньше официального ущерба. В некоторых оценках фигурирует пропорция примерно 1 к 16. То есть государство выставило счёт на сотни миллиардов, но на столе — имущество на считанные десятки.
Почему так? Потому что ключевые бенефициары давно не в России. Дремлюга уехал ещё в 2012 году (по ряду сообщений — в США). Кан покинул страну в 2018-м и с тех пор официально то ли в розыске, то ли «скончался», если верить линии защиты. Депутат Дмитрий Пашов — самый богатый депутат России по версии Forbes за 2020 год — уже сидит, но его активы тоже частично выведены.
Сейчас прокуратура, ФСБ и ФАС демонстративно добивают то, что осталось на российской территории: квоты, суда, базы, причалы, склады, плавзаводы. Включая легендарный завод-гигант «Владивосток 2000», который в итоге ушёл практически «за металл».
И главный вопрос уже не про краба. Главный вопрос — кто именно станет новой монополией на биоресурсы Дальнего Востока под лозунгом «борьбы с иностранным контролем». Потому что краб — это не деликатес. Это валюта региона.